Когда пандемия коронавируса, которая сейчас охватила весь мир, была локализована в Китае, многие люди начали утверждать, что китайская автократическая система блокировала поток информации о серьезности ситуации. Случай врача Ли Венляня, который одним из первых раскрыл правду о болезни и, наконец, умер от нее, рассматривали как символ авторитарной неспособности функционировать.
Теперь ситуация кажется не такой уж и замечательной для демократических правительств, - пишет известный американский философ и экономист Фрэнсис Фукуяма
на страницах The Atlantic. На плечи Европы упал больший груз заболеваний, чем в Китае. Количество смертей только в Италии больше, чем говорят китайские официальные цифры.
Хотя итальянское население составляет лишь одну двадцатую от количества людей в КНР. Оказалось, что лидеры во многих демократических странах чувствовали себя под таким же большим давлением, чтобы приуменьшать угрозу от пандемии ради собственных интересов или чтобы защитить экономику от удара. Так произошло не только с правительством Жаира Болсонару в Бразилии или Лопеса Обрадора в Мексике, но и Дональда Трампа в США, который до середины марта настаивал, что в его стране коронавирус под контролем и скоро исчезнет.
Это объясняет, почему США потеряли два месяца, которые можно было бы использовать для подготовки к удару, запасаясь тестами для диагностики и медицинскими средствами. Китай, тем временем, сообщает об отсутствии новых случаев заражения. Китайские студенты в Великобритании были шокированы слабым подходом правительства Бориса Джонсона к коронавирусу.
"Когда пандемия утихнет, подозреваю, мы откажемся от простых дихтомий. Главная линия разделения в реальном кризисе не поставит автократов с одной стороны и демократов с другой. Зато она противопоставит успешные автократические режимы другим диктатурам, которые столкнулись с катастрофическими последствиями. Такой же была разница последствий среди демократий. Критическое определение успешности будет зависеть не от типа режима, а от возможностей государства и, прежде всего, доверия к правительству", - пишет Фукуяма.
Всем политическим системам нужно делегировать большую власть исполнительной ветви власти, особенно во времена кризиса. Никакие принятые заранее законы и правила не смогут предусмотреть все новые и быстрые изменения, с которыми странам придется столкнуться. Способности людей на "верхушке", их суждения создадут хорошие или плохие результаты. И когда происходит такая большая передача исполнительной ветви власти, доверие - это единственный важнейший ресурс, который определит будущее общества.
"В демократиях не менее чем в диктатурах граждане должны верить, что их власть знает, что делает. И доверие, к сожалению, - это именно то, чего не хватает Америке сегодня", - считает Фукуяма.
Он замечает, что довольно распространенным стало представление об обязательной слабости правительств в либеральной демократии из-за их зависимость от выбора народа и юридических процедур. Но это ошибочная точка зрения. Все современные правительства создали мощную исполнительную ветвь власти, потому что общество не способно выжить без нее. Нужно сильное, современное, эффективное государство, способное концентрировать и применять власть, когда это необходимо, чтобы защитить сообщество, сохранить общественный порядок и обеспечить основные государственные услуги.
Однако, либеральную демократию отличает от авторитарных режимов то, что в ней государственная власть сбалансирована с помощью институтов сдерживания, таких как верховенство закона и демократическая ответственность. США это касается не меньше, чем другие демократические страны. Фукуяма замечает, что Америка показала свою способность генерировать большую государственную власть в случае необходимости. В Латинской Америке парламенты довольно часто наделяли президентов чрезвычайными полномочиями, которые они потом сохраняли и становились диктаторами.
Аналогичный захват власти наблюдается в Венгрии и на Филиппинах. Зато США часто возвращали ее обществу после завершения каждой чрезвычайной ситуации. Армии были быстро демобилизованы в 1865, 1918 и 1945 годах. Президент Вудро Уилсон вернул железные дороги частным владельцам после нескольких лет. Полномочия, которые получила исполнительная ветвь в соотвествии с "Патриотическим актом" после терактов 11 сентября 2001 года, были постепенно отменены. Поэтому хоть Америка действует медленно в начале, ее возможности ничем не уступают тому, на что способны наиболее авторитарные правительства включительно с Китаем.
"Демократия делегирует чрезвычайную власть исполнительной ветви, чтобы разобраться с угрозами, которые быстро развиваются. Но желание делегировать эту власть и ее эффективное использование зависит, прежде всего, от доверия и веры, что лидеры используют полученные полномочия разумно и эффективно. И именно с этим у США сейчас самая большая проблема", - объясняет Фукуяма.
Доверие строится на двух основах. Первая из них - граждане должны верить, что их правительства достаточно квалифицированы, имеют технические знания, способности и достаточно беспристрастны, чтобы принимать лучшие из доступных суждений. Способности определяются тем, есть ли в правительстве адекватное количество людей с правильной подготовкой и навыками, чтобы выполнять задания, которые им вручили: от местных пожарных, полицейских и врачей до чиновников, которые принимают решения самого высокого уровня о таких проблемах, как карантин и финансовая поддержка.
Доверие - это тот ресурс, которого в 2008 году хватало Государственному резерву США. Его тогдашний руководитель Бен Бернанк был бывшим ученым, который глубоко и детально исследовал "Великую депрессию". Госрезерв был наполнен профессиональными экономистами, а не назначенными по политическим мотивам кадрами, которые отдавали предпочтение своим друзьям и соратникам.
Вторая основа - это доверие к высшему иерарху. В политической системе США - это президент. Авраам Линкольн, Вудро Вильсон и Франклин Рузвельт пользовались большим доверием во время кризисов, с которыми приходилось иметь дело каждому из них. Будучи президентами во времена войны, они стали символами национальной борьбы. Джордж Буш-младший тоже поначалу пользовался таким доверием после 11 сентября. Но после вторжения в Ирак американцы начали ставить под вопрос, достоин ли он той власти, которой его наделили после терактов.
США сегодня переживают кризис политического доверия. Избирательная база Дональда Трампа - это 35-40% населения, которые будут его поддерживать не смотря ни на что. Четыре года этих людей держали на диете теорий заговоров о "тайном государстве". Они не доверяют любой экспертизе, которая активно не поддерживает президента США.
Сам Трамп продолжает подрывать агентства, которые считает враждебными себе: разведывательные управления, Департамент юстиции, Государственный департамент, Совет национальной безопасности, даже Национальную администрацию океанографии и атмосферы. Много ведомств в последние годы страдали от сокращения профессиональных кадров. А ответственные должности переходили в руки политических друзей президента.
Из-за нежелания Трампа отнестись к пандемии COVID-19 серьезно, многие консерваторы начали отрицать, что кризис вообще существует. Они настаивали, что паника вокруг коронавируса - это результат попыток демократов свергнуть Трампа. Сам президент США короткий период времени выставлял себя лидером "военных времен". Но затем он объявил, что хочет снять карантин в стране до Пасхи. Он также признал, что выбрал дату не на основе эпидемиологических данных, а потому что это было бы "красиво".
"В итоге, я не верю, что мы сможем достичь широкого вывода, кто больше способен пережить пандемию: диктатуры или демократии. Наконец, демократические Южная Корея и Германия относительно успешно разобрались с кризисом, хоть США показали себя хуже. В конце концов, важен не тип режима, а то, доверяют ли граждане своим лидерам и возглавляют ли эти лидеры компетентное и эффективное государство. С этой точки зрения, американское углубление в клановость оставляет мало причин для оптимизма", - пишет Фукуяма.